После отдыха в Турции жена вернулась домой беременной. Однако поездка была без меня — она ездила туда только с сыном.

 

 

 

 

 

 

 

Мне уже почти тридцать пять, и я думал, что знаю жизнь изнутри. Но оказывается, даже такой обычный, казалось бы, семейный мужчина может оказаться в ситуации, которая кажется одновременно глупой и мерзкой.

Моя жена беременна. На первый взгляд — хорошая новость. Кто-то скажет: «Ну и о чём ты? Радуйся!» Но радоваться мне особенно нечему. Потому что отцом ребёнка, как выяснилось, являюсь не я, а кто-то из местных — предположительно, турок. И всё это случилось после её поездки в Турцию, куда она уехала без меня — с сыном Артёмом.

Если бы между нами уже давно не было понимания, если бы мы не были одной командой — можно было бы хоть как-то понять. Но нет… Мы всегда ладили. Я доверял ей полностью. А потом сам же отправил её отдыхать без меня. Именно сын случайно обмолвился кое-чем, что заставило задуматься. Теперь вот — история получается не просто грустная, а прямо-таки провокационная. Так что если любите такие повороты — устраивайтесь поудобнее. Есть что рассказать.

 

 

 

 

 

 

Чтобы вы понимали контекст, немного о себе. Ничего особенного — типичный русский мужик, зовут Андрей. Впервые женился рано — сразу после армии. Но через пару лет стало ясно, что с женой мы разные люди. Детей тогда не было, развод прошёл быстро и без скандалов.

Однако долго одиноким я не остался. Уже через пару месяцев встретил ту, с кем захотелось строить семью. Её звали Аня — именно она стала героиней этой истории. Мы встречались недолго, поженились, и спустя три года родился Артём. С тех пор жизнь текла обычно: ипотека, кредит на машину, будни, выходные, магазины, свекровь, детский садик. Иногда я позволял себе собраться с друзьями, иногда она ходила к подругам — всё в рамках нормального семейного существования. Измен я не допускал, да и Аню ни в чём таком никогда не заподозрю. До поры до времени.

 

 

 

 

Отпуск, который всё изменил

Летом мы планировали поехать все вместе — отдохнуть где-нибудь у моря. Турция — выбор был именно такой. Я бы, конечно, не отказался от нашего юга, там тоже красиво, но Аня настояла: хотела навестить школьную подругу Наталью, которая живёт в Турции с мужем-турком.

Но в последний момент планы изменились. Работа внезапно потребовала остаться — руководство объявило внеочередной срок сдачи объекта, отпуска отменили. Мой билет тоже пришлось сдавать.

Я вернулся домой расстроенным, рассказал всё жене. Она задумалась и говорит:

— Ну и ладно. Мы с Артёмом и сами поедем. Твои билеты только нужно будет отменить.

— Как это «без меня»? В чужой стране, с маленьким ребёнком? Не уверен, что это хорошая идея, — возразил я.

— А что делать? Ты же сам говоришь — не можешь. А отпуск всё равно нужен. Там Наташа поможет, — настаивала она.

Спорили несколько вечеров. В конце концов я уступил. Сейчас думаю: глупый, слепой идиот — почему не настоял на своём?

Перед самым отъездом Аня собиралась, проверяла документы, а я, как всякий муж, попросил хотя бы на ночь перед дорогой… Но она ответила коротко:

— Не могу, у меня месячные.

— Спасибо тебе большое, — буркнул я с обидой.

— Ты еще обиделся? Это я должна радоваться, что лечу одна с ребёнком, а ты еще и претендуешь на интим? — взорвалась она.

 

 

 

 

 

 

В общем, они улетели. Три недели отдыха. Я их проводил, не подозревая, что возвращение будет совсем другим.

Изначально всё должно было быть нормально: отдохнут, загорят, вернутся весёлыми. Но вернулась Аня с новостью, от которой мир перевернулся. А узнал я обо всём благодаря Артёмке. Он, как дети и делают, невзначай обронил фразу, от которой всё пошло прахом.

Примерно за три дня до их возвращения жена неожиданно позвонила и говорит:

— Андрюш, Наташка предложила задержаться ещё на пару недель. Можно билеты перебронировать? Артёмка в восторге — загорел, накупался, фруктов объелся. Я даже с работой договорилась.

— Ладно, — коротко ответил я, хотя внутри что-то екнуло.

Две недели пролетели так же быстро, как и прошли. Я уже во всю готовился к встрече: убрал дом, приготовил ужин, даже цветы купил. Соскучился по сыну, по дому, по нормальной жизни без стирки и грязных носков. По женской заботе, по близости, по всему тому, что кажется само собой разумеющимся, пока его не лишишься.

Артёмка действительно вернулся довольный — загорелый, подросший, полный впечатлений. А вот Аня… была какой-то чужой. Глаза отводит, разговаривает сухо, почти не улыбается. Подумал, устала, всё-таки перелёт, море, хлопоты. Дома, думаю, придёт в себя. Но она не пришла.

Напротив — будто стала еще более отстранённой. И тогда у меня внутри словно щелкнул какой-то выключатель: «Что-то здесь не так».

Первые пару дней я просто наблюдал. Молчал. Потом понял — дальше молчать нельзя. Она меня избегает. Не хочет быть рядом. Это уже не усталость. Это что-то другое.

Сижу как-то в гостиной, листаю телефон, а тут Артём подходит к маме на кухню и спрашивает:

— Мам, а Мехмед останется в Турции? Он к нам не приедет?

Если честно, я даже не услышал, что Аня ему ответила. Только почувствовал, как кровь бросилась в голову. Ноги сами понесли меня на кухню, где она стояла спиной ко мне, делая вид, что занята готовкой.

— Кто такой этот Мехмед? — спросил я ровным голосом, но уже со скрытым напряжением.

— Какой ещё Мехмед? — слабо попыталась отмахнуться она, не оборачиваясь.

— Тот самый, которого сын только что упомянул! — повысил я голос.

— Ну, сосед Наташи… ничего особенного, — ответила Аня, продолжая возиться с кастрюлей.

И в этот момент она внезапно замерла. Закрыла рот рукой и буквально снесла меня с пути, бросившись в ванную.

В моей голове начали складываться первые тревожные кусочки пазла. Что-то было не так. Очень не так.

Я начал мысленно считать дни, вспоминать сроки. Если они улетели примерно на первый день её месячных, а сейчас уже больше пяти недель прошло… То беременность исключать нельзя.

Дома Аня сказала, что, мол, акклиматизация и отравление — вот и тошнит. Лёг спать в недоумении, но с подозрением.

 

 

 

 

 

 

На следующий день я был весь как на иголках. На работе вообще ничего не мог сосредоточиться. А вечером, собрав всю решимость, решил затеять серьёзный разговор.

— Ты беременна? — прямо спросил я, когда вошёл на кухню.

— Нет, — ответила она, не глядя в глаза.

— Аня, ты считаешь меня идиотом?! — сказал я, доставая найденный тест из ванной. — Объясни мне тогда, почему он показывает две полоски?!

— Ой… — растерянно вырвалось у Ани.

Мы замолчали. Тишина затягивалась между нами, как паутина. Моё терпение не выдержало первым:

— Аня, скажи прямо — ты беременна?

Она опустила глаза, но всё-таки кивнула:

— Да. И что с того?

— От кого? — спросил я, чувствуя, как внутри поднимается холодная волна.

— От тебя, конечно! Что за глупости ты говоришь? — попыталась она взять себя в руки и изобразить возмущение. Но голос предательски дрожал.

— Серьёзно? Тогда давай разберёмся по дням! — Я уже не мог сдерживать напряжение. — За две недели до отъезда мы не были близки — я был в командировке. Потом у тебя начались месячные, и они должны были закончиться как раз перед самим отдыхом. Вы были пять недель. Как ты можешь быть беременна от меня?! Объясни мне, дураку!

Я чувствовал, как злость медленно заполняет грудь. Враньё было слишком явным. А мой мозг, пусть и нехотя, начал принимать очевидное: измена случилась. И теперь это не просто подозрения — это факт.

Посмотрел на Аню. Она стояла, опустив голову, и нервно мяла в руках полотенце или прихватку — уже не помню точно. Только видно было, что она боится.

— Ты правда считаешь, что я такой идиот, что проглочу эту ложь? — нарушил я тишину.

— Андрюш, я расскажу тебе всё. Только не кричи, прошу, — сквозь слёзы произнесла она.

— Говори.

И она начала свой рассказ. Мехмед — сосед её подруги Натальи. Знакомый, который часто заходил в гости. По её словам, он обратил на неё внимание, а она… «потеряла голову» и завела с ним роман.

— А подруга? Её муж? Они же видели всё это! — процедил я сквозь зубы, с трудом сдерживая себя.

 

 

 

 

 

— Ну… они были рядом, но особо не вникали, — ответила Аня уклончиво.

— Сколько раз? — спросил я, сам не понимая, зачем мне это нужно. Один раз — уже достаточно.

— Андрей, честно — не помню. Там все много пили, я не привыкла… Прости…

Слёзы катились по её щекам. Я смотрел на неё и чувствовал, как внутри рушится всё, во что верил.

— А почему ты вообще плачешь? — не выдержал я. — Почему устраиваешь этот спектакль? Ты же сама всё испортила. Мы ждали тебя, верили, а ты… переспала с кем-то в Турции, теперь носишь его ребёнка, а мне делать что? Жить дальше так, будто ничего не случилось?

— Я не хотела…

— Не хотела?! — повысил я голос.

Тут меня прорвало. Кричал так, что, наверное, весь дом слышал. Соседи точно услышали. Я не мог молчать. Не мог закрыть глаза на то, что для меня значило больше, чем просто слова. Это был удар по семье, по доверию, по сыну, которого я растил один, когда её не было рядом.

— То есть ты спала с другим, забеременела, и ты ни при чём?! — кричал я. — А кто тогда виноват? Я, что ли?!

 

 

 

 

 

 

Аня рыдала, закрыв лицо руками. Было видно, что ей плохо. Передо мной стояла беременная женщина, которую, по идее, нельзя волновать. Но я не мог молчать. Не после такого.

Не выдержав, я ушёл из дома. Артёмке сказал, что срочно вызвали на работу, пожелал спокойной ночи и уехал. К матери не хотелось идти — слишком всё было больно. Позвонил приятелю Антону. Через сорок минут я уже сидел у него дома, держал в руках бутылку пива и пытался осмыслить происходящее.

— Андрюх, честно — не думал, что Анька на такое способна. Раньше казалась такой… осторожной, — сказал он, выслушав меня.

— Вот и я думал тоже. А теперь вот — ребенок от кого-то в Турции. Лучше бы не узнавать никогда.

— Ладно, допустим, она переспала. Но беременность-то… Что делать будешь?

— Не знаю, Антоха. Хотелось бы всё бросить, уйти. Но сын… Я ведь сам рос без отца. Знаю, каково это. Не хочу, чтобы и у Артёмки так было.

Поговорили немного, потом легли. Утром я решил вернуться домой. Нужно было решать ситуацию. Когда я вошёл в квартиру, Аня как раз кормила нашего сына завтраком.

— Папа! Ты пришёл? — обрадовался Артём. — Я думал, мама отведёт меня в школу.

— Нет, сынок. Сегодня я тебя поведу.

Аня бросила в мою сторону короткий, почти испытующий взгляд.

— Будешь завтракать? — спросила она тихо.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Я промолчал. Просто не знал, как говорить с ней после всего случившегося. Как будто ничего не было — не мог. А по-другому — не хотел.

Пока сын собирался, я ждал в прихожей. Мы ушли вместе. Днём раздался звонок. На экране высветилось имя тещи. Хотел проигнорировать, но что-то заставило ответить.

— Андрюша, нам надо серьёзно поговорить. Не делай резких выводов. Аня всё рассказала, и я считаю, что из-за такой ерунды семью ломать нельзя. Приезжай вечером. Посидим, поговорим по-семейному, — выпалила она без пауз, оставляя мне мало шансов возразить.

Мне совсем не хотелось ехать на этот «семейный совет», но я понимал: если не появлюсь, они не дадут мне покоя. Вечером я был у них. Супруга уже ждала там — сама вся в слезах, как будто невинная.

Семейный суд

С самого начала начался целый монолог в мой адрес. Тесть попытался говорить мягко: — Андрей, не спеши решать всё сразу. Не руби сплеча.

Теща подхватила: — Конечно! В жизни всякое бывает! Ты думаешь только о себе, а сын? Он ведь всё чувствует! Ему сейчас нужна крепкая семья!

— То есть вы предлагаете мне воспитывать чужого ребёнка?! — не сдержал я голоса.

— Ну и что с того?! Один или второй — разница где? Аня раскаивается, правда! Просто сорвалась, — снова набросилась теща.

 

 

 

 

 

 

 

 

— Я ещё не принял решение, — ответил я, — мне нужно время. Хочу всё обдумать. И разговор закончился на этом. Я ушёл.

Той ночью я не сомкнул глаз. Переворачивал ситуацию мысленно со всех сторон, но никак не мог принять внутренний выбор. А утром теща уже была у нас дома.

— Андрей, ты как? Может быть, сделаем аборт? Срок ещё позволяет, — прямо заявила она.

— Ни в коем случае! — резко перебила её Аня. — Это живой человек, а не проблема, которую можно просто стереть. Не хочу больше ни о чём таком слышать!

— То есть я должен терпеть и принимать его как своего?! Только потому, что тебе вздумалось загулять?!

— А если я решила оставить ребенка, то это мое решение! Если хочешь уйти — иди. Но не требуй от меня такого.

 

 

 

 

 

 

И я ушёл. Сначала остановился у друга, потом снял однушку. С Артёмкой поговорил честно: объяснил, что теперь мы будем жить по-другому. Мама будет рядом, но не всегда. А я — никогда не исчезну. Каждые выходные — встречаемся, гуляем, покупаем ему книжки, конструкторы, мороженое.

С женой мы больше не обсуждаем ничего важного. Она несколько раз писала, предлагая простить, начать заново. Но как начать, если внутри всё разрушено?

Я для себя решил: чужого ребёнка воспитывать не буду. Не потому что жалко денег или сил. Просто каждый день он будет напоминать мне о том, что доверие раздавлено, что меня предали, даже если Аня до конца своих дней станет самой верной женой. Я не смогу. Это не в моих правилах.

Решение

Недавно я официально подал на развод. Аня, видимо, надеется на примирение, но я менять своё решение не намерен.

Маме пришлось рассказать всё. Она меня поддержала — в этом я даже не сомневался. Сказала просто, но ёмко:

— Сынок, поступай как диктует сердце. Только не забывай беречь себя. Не ввязывайся в скандалы, будь выше этого. Главное — помни, что у тебя есть родной сын, которому ты нужен. А остальное… пусть Бог разбирается.

 

 

 

 

 

 

Вы можете меня осудить. У каждого своё представление о семье, измене, прощении. Для кого-то это слишком жёстко — бросить ради одного поступка. Но для меня — это вопрос чести. Предательство — это как удар в спину. И неважно, кто его нанёс — мужчина или женщина.

Да, я воспитан по-другому. Верю, что семья — это святое. Что доверие — основа всего. А когда его нет, остаётся только пустота. И никакие слова не заполнят эту пропасть.

Я знаю, многие скажут: мужчины тоже грешат, почему ты такой праведник? Да, бывают ошибки. Но я таких не совершал. Даже мысли не было. Могли бы не верить — мне всё равно. Но факт остаётся фактом.

Она сама разрушила наш дом. Своим поступком она уничтожила всё, что между нами было. И я не могу продолжать жить в этом разваливающемся пространстве.

Не хочу. Не могу. Не стану.

Как говорится, разбитую чашку не склеишь. И в одну реку дважды не войти.